Страсти по гептилу и тревожные разговоры о вреде космодрома Восточный для экологии не утихают в Амурской области не один год. Главный «герой» всех страшных историй — высокотоксичное ракетное топливо гептил. На первом гражданском космодроме России его используют для заправки разгонного блока «Фрегат». Противники космической гавани уверены: гептил и другие компоненты ракетного топлива крайне негативно влияют на экологию, попадают в воздух, воду и почву и в конечном итоге бьют по здоровью людей и будущих поколений. Однако ученые заявляют, что многочисленные исследования опровергают все народные стереотипы о космодроме: ни в воде, ни в почве, ни в воздухе, ни в организмах жителей региона никакого гептила нет.

Экология лучше, чем в двух столицах

— Мы не перестаем говорить о том, что космодром — это экологически чистый и безопасный объект. Но тем не менее, куда бы я ни приезжал, куда бы ни приходил, с кем бы ни общался, люди переживают, что мы всех заражаем, и гептилом поливаем, и все у нас плохо, — разводит руками начальник космодрома Восточный Роман Бобков. — Я в ответ объясняю: «Ребят, я 21 год прожил на Байконуре, где запускают «Протон» — гептильную ракету. И вот посмотрите — у меня одна голова, две руки, десять пальцев. У меня двое детей, родившихся на Байконуре. А наш руководитель заправочно-нейтрализационной станции Алексей Лазарев работает непосредственно с гептилом, и у него семеро детей — здоровых, хороших, красивых детей! И его старший сын там же работает, инженером-заправщиком. Вот недавно были специалисты одного из научных институтов, как раз изучали влияние на людей. Даже ногти нам стригли и волосы, и ничего вообще не нашли. Просто ничего.

Ученые приезжают на космодром не первый год.

— Гептил имеет накопительное действие, есть у него такое свойство, — объясняет начальник группы медицинского обеспечения космодрома Игорь Чулков. — Поэтому проводились исследования на его содержание в волосах и ногтях.

По словам эколога филиала АО «ЦЭНКИ» — КЦ «Восточный» Натальи Продиус, за все время работы космодрома не было зафиксировано превышения предельно допустимых концентраций вредных веществ. Ни на самом космодроме, ни в местах падения первой ступени в тайге Зейского района. Если сравнивать — экология вблизи космической гавани даже лучше, чем в покрытых смогом Благовещенске или Москве.

Как ракетно-космическая деятельность Восточного воздействует на окружающую среду, отслеживали начиная с первого пуска в 2016 году.

— Результаты контроля при проведении летных испытаний космического ракетного комплекса «Союз-2» подтвердили заключение государственной экологической экспертизы. Создание и штатная эксплуатация КРК «Союз-2» на космодроме Восточный не привели к значимому увеличению нагрузки на компоненты окружающей среды в Амурской области, — рассказал эколог Виталий Самброс.

28 апреля 2016 года в 11:01 по амурскому времени с космодрома Восточный впервые взлетела ракета. Ракета-носитель «Союз 2.1а» вывела на орбиту три спутника: космические аппараты «Ломоносов», «Аист-2Д» и SamSat-218.

Керосин качественнее, чем в самолетах

Научными изысканиями на амурском космодроме не первый год занимаются сотрудники Федерального медико-биологического агентства. «Структуры ФМБА нас контролируют, проводят исследования, в том числе берут пробы почвы, воды, и никогда никаких превышений не было, беспокоиться не о чем», — уверяет Игорь Чулков.

— Федеральное медико-биологическое агентство провело широкомасштабные исследования по оценке воздействия космодрома Восточный на здоровье населения сопредельных территорий, — отмечает директор Института водных и экологических проблем Сибирского отделения РАН Александр Пузанов. — Эту работу выполнял и сейчас продолжает выполнять Научно-исследовательский институт гигиены, профпатологии и экологии человека (ФГУП «НИИ ГПЭЧ» ФМБА России). Мы с ними работаем комплексно. Институт оснащен современнейшим оборудованием, как и все институты ФМБА. Экологические и медико-экологические исследования проводятся по современным методикам. По их результатам влияние ракетно-космической деятельности в Амурской области на здоровье населения не выявлено, — озвучил главный вывод ученый.

В частности, не было обнаружено воздействия на здоровье амурчан керосина Т-1. Именно он вместе со своим «родственником» нафтилом используется в качестве топлива в стартующих с Восточного ракетах «Союз-2». По сути, это тот же керосин, что и в самолетах. Только Т-1 — более качественный.

— Наши ракеты летают исключительно на керосине и кислороде. Все самолеты, которые пролетают над нами, точно так же работают на керосине. Только у нас топливо еще и чуть‑чуть почище, чем у самолетов, — улыбаясь, замечает начальник космодрома. — Более высокая очистка керосина — с учетом того, что используются новые технологии.

После первого старта с космодрома в районах обнаружения фрагментов ракеты взяли экологические пробы снега и почвы, провели экспресс-тесты. Негативного воздействия на окружающую среду падение отработавших ступеней ракеты-носителя не нанесло.

Если взлет идет по плану без нештатных ситуаций, какого‑то значимого воздействия на экологию пуск не окажет. Недаром ракета «Союз-2» считается одной из самых безопасных и экологичных.

— В результате проведенных медико-биологических и медико-экологических исследований влияния пусков ракет-носителей «Союз» не выявлено — ни в районе падения первых ступеней, ни в районах падения вторых ступеней, ни в позиционных районах, — сообщил Александр Пузанов.

Гептил остается в космосе

Стартует ракета на привычном керосине, а гептил, заправленный в разгонный блок «Фрегат», задействуется только в космическом пространстве.

— Если люди боятся гептила — зря, он используется в качестве компонента ракетного топлива только во «Фрегате», причем в очень небольшом количестве. Он необходим, чтобы разгонный блок при выходе на орбиту получил мощный рывок и двинулся в нужном направлении. Но в нашей атмосфере это топливо не используется и к нам вообще никак не попадает, — заверяет Наталья Продиус.

«Космодром Восточный — это экологически чистый и безопасный объект», — уверен Роман Бобков.

— На сегодняшний день этот компонент топлива все еще нужен для космических целей, потому что все летательные аппараты на орбите не могут использовать керосин или жидкий кислород. Эта технология отработана и никакой особой опасности для космоса, а также для персонала и для компонентов окружающей среды на космодромах не представляет. Для территории, откуда запускается летательный аппарат, он тоже не опасен, поскольку начинает расходоваться на высоте 200 километров. Мировые исследования показали, что все продукты сгорания топлива, выброшенные на высоте выше одного километра, на Землю не попадут никогда. А если уже говорить о 200 километрах, то, естественно, ничего вредного Земле не грозит, — утверждает Виталий Самброс.

Правила безопасности написаны кровью

Возникает вопрос — как обеспечить безопасность при транспортировке этого топлива и заправке его во «Фрегат»?

— Раньше гептил перевозили в специализированных герметичных железнодорожных цистернах, не обеспечивающих их герметичность в аварийных ситуациях. Еще тогда случаи аварий с разливом были единичными. Сейчас же его перевозят в герметичных транспортно-заправочных контейнерах, которые разрабатывались специально для авиаперевозок гептила, чтобы в случае аварии самолета не допустить утечки, — объясняет Виталий Самброс. — Конструктивное исполнение контейнеров предотвращает проливы в случае возникновения аварийных ситуаций.

При обращении с ракетной техникой обязательно «жесточайшее соблюдение мер безопасности», акцентирует директор космодрома Роман Бобков. «Все меры безопасности как в авиации, так и в ракетной отрасли написаны кровью, — говорит начальник Восточного. — Все люди, приходящие в отрасль и начинающие работать с ракетами, первым делом обучаются правилам и мерам безопасности, которые исполняются просто беспрекословно, до миллиметра и мельчайшей тонкости».

Заправку разгонного блока «Фрегат» проводят на заправочно-нейтрализационной станции космодрома Восточный.

Искусство бесконтактной заправки

С железнодорожных путей гептил попадает прямиком на заправочно-нейтрализационную станцию космодрома. Заправка «Фрегата» проходит по всем правилам безопасности.

— Мне не страшно, я знаю свою работу и обучен этому, — рассказывает начальник ЗНС космодрома Восточный Алексей Лазарев. — Я защищен. Есть техника безопасности — если ее соблюдать, все будет нормально. У нас специальная одежда, везде стоят датчики анализа концентрации воздуха. Используется и стационарная система газового контроля, и переносные газоанализаторы, они у каждого сотрудника при заправке с собой.

К слову, датчики на ЗНС из‑за нештатной ситуации не срабатывали ни разу. Но если вдруг случится авария, на деятельность всего космодрома она не повлияет. «Ликвидацию пролива обеспечим собственными силами сотрудников заправочно-нейтрализационной станции», — говорит Алексей Лазарев.

Сам процесс заправки опасного вещества — бесконтактный.

Столько, сколько нужно

Никаких специальных хранилищ для этого компонента топлива на космодроме нет. Они в принципе не предусмотрены.

— Компоненты ракетного топлива приходят сюда именно в том количестве, которое необходимо для заправки, ни больше ни меньше. У нас тут ничего не хранится, — поясняет эколог филиала АО «ЦЭНКИ» — КЦ «Восточный».

Зато в прежние времена, в бытность 27‑й ракетной дивизии, базировавшейся в Приамурье, гептил везли в регион по железной дороге в цистернах и хранили тоннами. Не сравнить с тем, как он используется на космодроме сейчас.

В Институте водных и экологических проблем Сибирского отделения РАН несколько лет назад исследовали местность, где располагалась ракетная дивизия.

— Гептил и его производные не обнаружены. Можно что угодно говорить, но факты есть факты. Мы провели детальнейшие исследования. Отрабатывали эти площадки совместно с Благовещенским пед­университетом, и ни в почвенном покрове, ни в растениях этот компонент топлива не выявлен, — делится научными данными Александр Пузанов.

Исследования Федерального медико-биологического агентства показали, что ракетно-космическая деятельность не влияет на здоровье амурчан. В частности, не обнаружено воздействие на здоровье жителей региона керосина Т-1. Он вместе со своим «родственником» нафтилом используется в качестве топлива в стартующих с Восточного ракетах «Союз-2». По сути, это тот же керосин, что и в самолетах.

«Союз» — самая надежная ракета

Экологическую безопасность космодрома Восточный обеспечивают ракеты «Союз-2», которые считаются одними из самых надежных в мире. Их прототип — ракета Р-7 — впервые взлетел с Байконура в 1957 году. С тех пор Р-7 всех модификаций совершили свыше 1 900 стартов. И только 83 пуска из них оказались неудачными, когда задачи полностью не были выполнены. «Это дает основание считать эту ракету очень надежной, — говорит Виталий Самброс. — В России самая современная модификация этой ракеты — «Союз-2» — пускается с 2004 года с космодромов Плесецк и Байконур. Аналогичный комплекс развернут на космодроме Европейского космического агентства во французской Гвиане. Все модификации ракеты-носителя «Союз-2» заправляются относительно экологически чистым топливом: в качестве окислителя используется жидкий кислород, а в качестве горючего — углеводородное горючее типа керосина — Т-1 и РГ-1 (нафтил), относящиеся к 4‑му классу опасности.

По сравнению с ракетой «Протон-М», летающей с Байконура на гептиле (а это — тонны высокотоксичного топлива в баках), у «Союза-2» огромное преимущество: опасные компоненты используются только в разгонном блоке «Фрегат». В него заправляются азотный окислитель — амил, и гидразиновое горючее — гептил. Обойтись без использования ядовитых компонентов нельзя из‑за специфических условий, в которых функционирует в космосе «Фрегат». Это необходимость длительного нахождения в космическом вакууме, большие перепады температур и многократный запуск ракетных двигателей.

— Теоретически токсичные компоненты топлива могут попасть в окружающую среду в результате аварийного падения заправленной ракеты-носителя при ее отказе в полете, — рассуждает эколог Виталий Самброс. — Но так как гидразиновые горючие при контакте с окислителями, в том числе и с кислородом воздуха, самовоспламеняются, в случае аварийного падения составных частей ракеты-носителя будет иметь место практически полное их выгорание.

Вдобавок к этому масса заправки ампулизированных топливных баков разгонного блока и космических аппаратов более чем на два порядка меньше массы керосина и нафтила в «Союзе-2».  Поэтому в условиях совместного аварийного пролива всех компонентов ракетного топлива, заправленных в топливные баки составных частей ракеты-носителя (с их возгоранием), обнаружить следы гидразиновых горючих в компонентах окружающей среды просто не представляется возможным», — замечает Виталий Васильевич.

Так что шансы, что даже при аварии в небе гептил каким‑то образом оросит амурские земли, стремятся к нулю. Но и это еще не все: продукты сгорания всех компонентов топлива в двигательных установках ракеты-носителя, разгонных блоков и космических аппаратов также не должны вызывать беспокойства. «Продукты сгорания и углеводородных компонентов в жидком кислороде, и гидразиновых в азотных окислителях к токсичным веществам не относятся, — особо подчеркнул эколог с многолетним стажем. — В основной массе это вода и оксид углерода, догорающий до углекислого газа. Имеются еще малые составляющие — например, атомарный водород, гидроксил, окислы азота и другие. Но их содержание в продуктах сгорания составляет доли процента».

Роскосмос: «На ракетах-носителях «Союз-2» применены усовершенствованные двигательные установки и современные системы управления и измерений».

Все варианты учтены

На случай, если при падении отделяющихся частей ракеты (отработавших ступеней, створок головных обтекателей) первой ступени возникнет загрязнение керосином почвы или воды либо лесной пожар, — есть четкий план действий. Проливы горючего и возгорания будут оперативно ликвидированы.

Экология Восточного — под пристальным контролем

Под пристальным вниманием экологов — каждый пуск ракеты «Союз» с Восточного. «У нас ведется экологическое сопровождение пусковых работ: и при подготовке изделия, и при его пуске, а также в местности, где падают отделяемые части ракеты-носителя — туда выезжает специальная экологическая бригада. Берутся заборы воздуха, почвы и тому подобное. Все контролируется, вся информация — открытая», — поясняет Роман Бобков.

Космодром проходит двойное сито экологического контроля. По словам эколога филиала АО «ЦЭНКИ» — КЦ «Восточный» Натальи Продиус, представители Федерального медико-биологического агентства посещают космодром не только в период пусков, но и раз в квартал для проведения разных проб. Эта работа идет параллельно с собственным экологическим мониторингом космодрома. Ни ФМБА, ни местные экологи превышений предельно допустимой концентрации исследуемых веществ не находили, сообщила Наталья Продиус. Все в норме, это факт, какие бы мнения ни высказывали по поводу «плохой экологии» якобы из‑за деятельности космодрома амурчане.

Что касается воздуха, на космодроме и в санитарно-защитной зоне проверяют ряд показателей, среди них диоксид азота, сажа, сернистый ангидрид. «И, естественно, в обязательном порядке смотрим бензопирен — как в воздухе, так и на снегу. Даже в Благовещенске в плане воздуха по ПДК есть превышения, столица области попадала в список городов с плохим воздухом, а на космодроме и близко такого нет», — замечает эколог. Почву, помимо прочего, проверяют на содержание нитратов и формальдегида. В воде исследуются больше 13 показателей. «Естественно, это нефтепродукты, в обязательном порядке — фенолы, это очень важно. Содержание кислорода в воде, причем не только в точке сброса, но и на 500 метров по реке выше и 50 метров ниже. Мы смотрим фон, чтобы понять, хорошо рыбам или нет. Это в обязательном порядке, — подчеркивает Наталья Продиус. — Потому что очень серьезные показатели будут влиять на кислород, и без него будет идти закисление в водоеме, гниение. Это принесет ущерб рыбам, микроорганизмам, которые там живут. У нас есть и эпидемиологический контроль на различные гельминты. Мы отчитываемся в Министерство природных ресурсов и Амурское бассейновое водное управление».

Самый обычный объект

— У нас ничего вредного нет. Все как на обычных предприятиях, — высказывает мнение начальник группы медицинского обеспечения космодрома Игорь Чулков.

Виталий Самброс с ним согласен.

— Космический ракетный комплекс «Союз-2» в процессе его штатной эксплуатации в той или иной мере оказывает локальное воздействие практически на все компоненты окружающей среды. Однако воздействие наземных объектов комплекса (типовые строительные сооружения, транспортные средства, котельные, дизельные электростанции и тому подобное) ничем не отличается от воздействия общепромышленной деятельности. Специфичным является лишь воздействие, связанное с падением отделяющихся частей ракеты-носителя в специально отводимых районах падения, — проводит ликбез эколог.

Космическая гавань откроет собственную эколабораторию

В обозримом будущем на Восточном появится своя экологическая лаборатория. Она сможет сама, без привлечения сторонних сил, обеспечивать необходимый контроль состояния воздуха, почвы, воды и снега перед пуском, во время него и после. «Так как отсутствовала собственная эколаборатория, перед пуском к нам приезжали специалисты с Байконура, из их экологической лаборатории. Они привозили необходимое оборудование, если чего‑то не хватало, мы арендовали различные препараты и аппараты. Некоторые анализы возили в ЦЛАТИ, у нас с ними договор, так как нет возможности быстро транспортировать на Байконур эти пробы, а они имеют определенные сроки, — делится деталями работы эколог Восточного. — Специалисты с Байконура приезжали за несколько дней до пуска, делали замеры по периметру санитарно-защитной зоны, граница у нас около километра. Выезжали в лес, иногда шли пешком, несли на себе эти аппараты для замеров. Брали пробы почвы, в пойме ручья — воду, зимой — снег, делали замеры по воздуху. Такие же замеры делались на заправке топливом разгонного блока «Фрегат» на нашей заправочно-нейтрализационной станции. Потом такие же анализы делались во время пуска и после».

Восточный впитал опыт всех космодромов

По мнению Александра Пузанова, на космодроме Восточный была проведена «колоссальная и беспрецедентная» работа по формированию экологических программ. Ученый рассказывает, что на первом гражданском космодроме, пожалуй, впервые была проведена такая комплексная, фоновая оценка экологической ситуации — и в территории позиционного района, и в сопредельных с ним участках, и в районах падения по разным наклонениям.

«Гептил должен быть дрессированным львом»

— Ядерная энергия тоже ведь может нести разрушающий характер. Да, у нас есть атомные бомбы, которые могут стереть с лица Земли вообще все население. Но если правильно этой энергией управлять, она несет только пользу и становится самой экологичной. Так же и гептил, — отмечает директор космодрома Восточный Роман Бобков. — Если мы его отпустим и не будем им, как дрессированным львом, управлять, он развернется и поуничтожает. А если обращаться с ним как того требует документация, соблюдать меры безопасности, он становится просто очередным компонентом ракетного топлива, которое помогает нам вывести на более высокие орбиты различные спутники, вот и все.

Мобильная башня обслуживания — самое высокое сооружение космодрома Восточный, ее высота 52 метра. Она предназначена для предстартовой подготовки ракет типа «Союз-2». Рабочие площадки внутри башни позволяют добраться до самого высокого уровня ракеты-носителя. По стартовому сооружению мобильная башня перемещается по двум рельсовым путям на четырех тележках. Перед запуском башня как бы «наезжает» на установленную вертикально ракету и укрывает ее. Конструкция обеспечивает доступ персонала, подачу приборов, приспособлений и тому подобного ко всем системам ракеты-носителя, сообщает пресс-служба ЦЭНКИ.

МНЕНИЕ

Александр Пузанов, директор Института водных и экологических проблем Сибирского отделения РАН: 

— Любое химическое соединение при больших концентрациях —это зло. При малых концентрациях оно может быть благом, как любой микроэлемент: йод, фтор, селен. То же самое и несимметричный диметилгидразин (гептил) — если он в огромных количествах, то, конечно, все выгорит. При проливе, допустим. А если это химическое соединение в небольших количествах, да разбавленное, ну это тот же азот, причем в достаточно доступной форме. А азот — сильнейший восстановитель, на земле все растет, оранжереи целые. Это я из собственного опыта говорю, проводил исследования по проливам двигательных установок.

Виталий Самброс, эколог:

— Гептил возник как альтернатива жидкому кислороду и керосину в период становления боевых ракетных комплексов, когда нужно было длительное время их хранить в заправленном состоянии. Позже военные ракеты стали летать на твердом топливе. Еще о гептиле надо сказать, что в 50‑х годах его применяли как инсектицид — в Америке опрыскивали яблочные сады. И все нормально ели эти яблоки. Гептил хорошо изучен медиками, потому что широко применялся не только в ракетных войсках, но и в ПВО, авиации и так далее. Он очень неприятный по запаху и представляет собой бесцветный пар.

Если гептил попадает в атмосферу, нужно учитывать, что он не любит солнце. Под действием солнечных лучей гептил будет разлагаться без кислорода. При наличии кислорода он будет разлагаться и без солнечных лучей (что и происходит в камере сгорания двигателя ракеты-носителя). Но если гептил без кислорода греть, то некоторые продукты сгорания будут токсичнее его самого. Все говорят о таком токсичном веществе как нитрозодиметиламин, который образуется в результате бескислородного разложения гептила. Так вот, это же вещество является продуктом разложения не только гептила, оно обнаруживается в копченой колбасе, копченой рыбе и в воздухе любой кухни, где есть газ. Выходит, те, кто боится гептила, должны отказаться от копченой колбасы. Кроме того, в последнее время появилась информация об обнаружении нитрозаминов и в табачном дыме.

«Даже мусоросжигательный завод вреднее, чем космодром»

Игорь Маринин, академик Российской академии космонавтики имени К. Э. Циолковского:

— На Дальнем Востоке, на космодроме Восточном, не предусмотрено размещение ракет с гептильным топливом вообще, поэтому экологии района ничего не угрожает. На Восточном есть и будут ракеты-носители только на топливе керосин — кислород и водород — кислород, и в случае аварии экологического вреда они не нанесут, это во‑первых. А во‑вторых, все ракеты запускаются или в сторону, где огромные неосвоенные пространства, либо в сторону моря-океана. Там будут падать отработанные ступени, тоже не причиняя вреда экологии.

Есть мнение некоторых ученых, что гептил при контакте с атмосферной и почвенной влагой превращается в удобрение для растительности. То есть, если космический аппарат при аварии РН (ракеты-носителя, — Прим. АП) упал где‑то в глубокой тайге, буквально через несколько дней разлившийся гептил станет удобрением. Тут совершенно нет ничего страшного. В ракетную дивизию около Углегорска в Амурской области для заправки МБР (межконтинентальных баллистических ракет. — Прим. АП), стоявших на боевом дежурстве, привозили гептил в железнодорожных цистернах, и о каких‑либо утечках неизвестно. Да и прошло больше 10 лет, так что это совершенно безопасное место. Более того, у меня был интересный случай на космодроме Плесецк. Там была гептильная ракета «Космос-3М». Она улетела, а журналистов пустили на стартовый комплекс. Несколько человек из боевого расчета в ОЗК (общевойсковой защитный костюм), в противогазах начали убирать рукава, через которые и заправлялась эта ракета гептилом. Но они собрали эти рукава, сняли рукавицы, противогазы — и дальше работали совершенно спокойно. А начальник этого стартового комплекса нам показал морошку и чернику буквально в 30 метрах от стартового стола. И начал при нас ее есть. Я, говорит, здесь служу давно и знаю, что все это настолько безопасно.

Огородная ракетофобия

Живучий миф о том, что космодром Восточный наносит непоправимый урон амурской экологии и здоровью людей, развеять сложно. И пусть чемоданное настроение из‑за гептила, зародившееся на заре строительства Восточного, поулеглось, обыватели по‑прежнему уверены: ничего хорошего от космодрома ждать не стоит. Кто‑то сетует, что Восточный добивает экологию области и ставит подножку огородникам, некоторые винят его в плохой погоде последних лет. Третьи замечают, что, как ни крути, деятельность такого крупного объекта не может не отразиться на здоровье. И, несмотря на то, что ученые разбивают все эти доводы в пух и прах, людям сложно поверить в безопасность космической гавани.

— Мифы развеять очень сложно. Это обычные страхи, называются ракетофобия, — говорит директор Института водных и экологических проблем Сибирского отделения РАН Александр Пузанов.

Бабушки в деревне — да и не только бабушки, и не только в деревне — любят списывать пожелтевшие огурцы на вред от космодрома и ракет. Другие факторы — бактериологические, грибковые, мучнистая роса, может, выпала — не учитывают. Или же винят во всем один лишь гептил. «Но ракета‑то летает на керосине», — всегда пытается объяснить гептилофобам сибирский ученый. «И спрашиваешь у бабушки: «Вы керосином горлышко полощете, когда болит?» «Полощу», — отвечает. «И как, вредно?» — «Нет, сынок, не вредно», — вспоминает диалог из жизни сибирский ученый. Он советует как можно больше работать с населением, чтобы развеять «космические» мифы. Доносить научные данные и до школьников, и до учителей, и до бабушек с дедушками. Рано или поздно разъяснительная работа даст плоды. Как на Алтае, где за несколько лет научными фактами удалось развеять всю ракетофобию. Хотя именно здесь падают фрагменты гептильной ракеты «Протон». Но Александр Пузанов утверждает, что никаких следов гептила во время многолетних исследований в этой местности найдено не было. Со временем в этом удалось убедить людей.

 

Источник: Ampravda.ru