Острые проблемы экологии Байкала из-за пандемии никуда не денутся

«Чистая» энергетика, осознанное потребление, новые технологии по утилизации мусора? Что стоит ожидать в качестве последствий пандемии или прогнозы делать рано? И есть ли в этих условиях окно новых возможностей для сохранения Байкала? Об этом размышляет генеральный директор .

Сегодня мы можем констатировать следующие факты. Стремительно возрастает количество медицинских отходов. Так, согласно уже известным цифрам, больницы в Ухане производили в среднем более 200 тонн медицинских отходов в день во время пика заболеваемости, в то время как мощность единственного предприятия по утилизации медицинских отходов в этом городе не превышала 50 тонн в сутки.

Многие компании на время пандемии обязаны были отказаться от внедренных ранее инициатив по минимизации одноразового пластика, а бытовые отходы продолжают стремительно расти: доставка на дом продуктов из магазина и готовых блюд из ресторана — это огромное количество упаковки, которое с каждым днем карантина увеличивается в геометрической прогрессии.

Хлорирование помещений ведет к неизбежному попаданию токсичного химического вещества в сточные воды. Как это отразится на уровне ПДК хлора — зависит напрямую от качества очистных, либо их отсутствия в принципе.

Мировой валютный фонд констатировал, что пандемия COVID-19 практически остановила экономику. Закрытие заводов, снижение авиасообщения, сокращение передвижений на личном автотранспорте — и, как результат, улучшение качества воздуха. Это было зафиксировано и в Китае, и в США, и в европейских странах. Замедление экономической активности снижает выбросы парниковых газов, особенно СО2, а в крупнейших городах мира, закрытых на карантин, наблюдается и снижение уровня шумового загрязнения на 30−50%.

Но карантин — временная мера, чтобы спасти жизни людей. Спасти природу в отсутствие глобального тренда на снижение выбросов CO2 не получится. С учетом текущих экономических потерь, которые переживают национальные экономики, есть риск обратных для окружающей среды последствий: быстрый возврат к промышленной деятельности после вынужденной паузы с целью восстановления потерь. К примеру, в 2008 году зафиксированное снижение выборов CO2 на 1,3% после финансового кризиса было полностью нивелировано спустя два года, когда показатели по выбросам достигли рекордно высоких значений. В Китае уровень загрязнения воздуха уже возвращается к своему пред-коронавирусному диапазону.

В связи с этим возникает еще одно тревожное опасение. Не повлекут ли за собой краткосрочные экономические стимулы послабление в нормах экологического регулирования? Например, в конце марта 2020 года Агентство по охране окружающей среды США предоставило право электростанциям, фабрикам и многим другим объектам самим определять, способны ли они в условиях пандемии выполнять законодательные требования в отношении мониторинга и предоставления отчетности о загрязнении воздуха и воды, или не способны. Это радикальный скачок назад в контроле над выбросами.

Важно признать, что в отсутствие сильной государственной поддержки в области чистой энергии и продолжения глобального диалога по этому вопросу, пандемия не изменит объемов выбросов углекислого газа. Необходимы долгосрочные налоговые льготы на развитие ВИЭ, инвестиции в низкоуглеводородную инфраструктуру и ресурсосберегающее строительство. Разработка таких мер поддержки, когда требуется экстренное восстановление экономики и обеспечение социальных гарантий, зачастую отходит на второй план.

Нельзя обойти вниманием и правила «начни с себя»: привычки людей в кризисный период могут поменяться как в сторону повышения личной ответственности за экологический след, так и наоборот. При сокращении поездок во время пандемии выбросы от безрельсового транспорта и авиации, на которые приходится 72% и 11% выбросов парниковых газов в транспортном секторе соответственно, будут оставаться на низком уровне. Но если люди будут бояться подхватить вирус в общественном транспорте после выхода с карантина, то возрастет использование личного автотранспорта или такси. Длительная самоизоляция может стать и толчком к росту путешествий, то есть люди вернутся к своим старым привычкам и выбросы снова возрастут.

Конечно, мы хотим верить в силу восстановления природы и надеемся, что она себя сама восстановит. Эта вера объясняет появление множества «оптимистичных» новостей. В условиях стресса и острой необходимости получения положительных эмоций нас восхищает «чистая» вода в венецианских каналах, которая, на самом деле, стала прозрачнее, а не чище: поскольку движение лодок сократилось, осели донные отложения и стала видна рыба, которая всегда обитала в каналах.

Возвращаясь к вопросу о последствиях пандемии для Байкала, стоит напомнить, что Байкал — это более 23 тысяч кубических километров воды, и на глубинах озера свыше 100 метров состояние воды не меняется не просто в течение нескольких месяцев, а на протяжении миллионов лет. Актуальные проблемы, такие как рекультивация Байкальского ЦБК, необходимость строительства и модернизации очистных сооружений — стояли остро и до пандемии, и остаются такими же острыми сейчас. Они не решатся ни за счет временного оттока туристов из Китая, ни путем самоизоляции местных жителей.

Может ли небольшая пауза в туристическом потоке быть использована для того, чтобы перегруппироваться и начать развивать цивилизованный рынок туристических услуг на Байкале? Может стать импульсом, но сама по себе не решит проблему ямных туалетов и «серого» рынка туристических услуг. Нельзя забывать, что этот комплексный вопрос требует инвестиций в развитие локальных сообществ, в улучшение инфраструктуры, в развитие сферы услуг, привлекательной для осознанного туриста, а значит — ряда системных управленческих шагов.

Между тем, текущая ситуация демонстрирует минусы устаревшего подхода к развитию в сырьевой парадигме, которая не рациональна для Байкала ни с экономической, ни с экологической точек зрения. Уникальный животный мир озера дает богатейшую базу для фокуса на биотехнологической науке, принципиально новых современных производствах. В большинстве лекарств лежат природные прототипы, и в виду своей эндемичной среды Байкал обладает сильнейшим конкурентным преимуществом в области развития биотехнологий.

COVID-19 уже нанес серьезный ущерб жизни и здоровью людей всего мира, беспрецедентно повлиял на экономическую стабильность, но в то же время, пандемия продемонстрировала, какое значение может иметь согласованные усилия на международном уровне против единой угрозы: как быстро правительства меняют законы, компании переходят на новый режим работы, а миллионы людей меняют образ жизни. К сожалению, на кону — жизнь человека, и у резких перемен всегда чрезвычайно высокая стоимость. Согласованные действия на глобальном уровне в части природоохранной деятельности также важны, причем не кризисные «запретительные», а направленные на развитие «зеленой» экономики и стимулирование разумного потребления. Только так возможно предупредить дальнейшее загрязнение планеты и ответить на изменение климата, которое может оказаться опаснее пандемии.

Источник: Тайга.ИНФО