Трансграничный углеродный налог ЕС ударит по африканской экономике

Введение в Евросоюзе трансграничного налога на выбросы углерода, который должен вступить в силу в октябре 2023 года, вызвало ожесточенные дебаты вокруг его последствий для различных регионов. Возникли опасения, что для обхода налога компании могут перенести свои производственные подразделения в страны с менее строгими правилами — за пределами ЕС. Например, в Африку. Чтобы решить эту проблему, ЕС ввел механизм корректировки углеродных границ.

Согласно вводимой системе, компании ЕС будут платить примерно 80 евро (86 долларов США) за тонну выбрасываемого углекислого газа. Новый механизм потребует, чтобы импортеры платили за выбросы углекислого газа ту же сумму, что и локализованные в ЕС производители. Первоначально политика будет применяться к таким секторам, как черная металлургия, производство цемента, алюминия, удобрений, водорода и электроэнергии.

Однако механизм оказался далеко не безупречен. Так исследование, проведенное Конференцией ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), показало, такое углеродное регулирование даст лишь небольшой процент сокращения в общем объеме глобальных выбросов CO₂. Кроме того, противники данного решения утверждают, что вводимая мера является протекционистской и негативно скажется на таких регионах, как Африка. И основной поднимаемый вопрос заключается в том, являются ли такие действия по борьбе с изменением климата справедливыми.

В недавно опубликованном Африканским климатическим фондом (ACF) и Институтом Африки Фироза Лалджи при Лондонской школе экономики и политики отчету говорится, что вводимая мера ударит в первую очередь по таким секторам секторам африканской экономики, как электроэнергетика и производство цемента, металлов и удобрений. Регион может потерять около 0,91% совокупного ВВП. В сухих цифрах это 25 миллиардов долларов. Для сравнения бюджет ЕС на сотрудничество в целях развития для Африки на 2021 год составлял 6,8 миллиарда долларов.

Таким образом, по прогнозам экспертов, Африка станет наиболее пострадавшим регионом, учитывая ее сильную зависимость от ЕС как основного экспортного рынка в вышеуказанных секторах. Эта политика представляет собой серьезную проблему для африканских экономик, несмотря на их относительно ограниченный углеродный след.

Одним из потенциальных смягчающих факторов могла бы стать диверсификация экспортных рынков, в частности перенаправление африканского экспорта в Китай и Индию. Однако задача может оказаться намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Например, Мозамбик особенно уязвим перед новым законом из-за значительного экспорта алюминия в ЕС, в то время как его экспорт в Китай весьма не велик.

Осложнить ситуацию может и то, что другие страны, которые могли бы служить альтернативными рынками для Африки, постепенно готовятся к возможности внедрения аналогичных механизмов ограничения выбросов углерода для обезуглероживания торговли. Среди них — Индия, США и Великобритания.

Хотя Брюссель и некоторые европейские столицы выдвинули идею «вторичного использования» доходов от политики, чтобы помочь африканским странам в их усилиях по адаптации, ЕС обязался использовать доходы для своего собственного инновационного фонда для поддержки технологических достижений внутри блока. Таким образом, ожидаемый доход в размере 1 миллиарда евро, полученный в результате этой политики, вряд ли в достаточной степени компенсирует потерю доходов, с которой столкнутся африканские страны.